Эрик Юзыкайн
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИНФОРМАЦИОННОЙ СРЕДЫ МАРИЙЦЕВ

3.1.2        Территориальная мобильность.

Территориальная мобильность, склонность к переселению имеет важное значение с точки зрения информационных связей марийцев по причине того, что этот процесс связан с изменениями в информационном поле человека, с частичной или полной сменой каналов, по которым человек получает информацию, влияющую на его мировоззрение и поведение. В условиях существования марийцев, где смена места жительства чаще всего связана со сменой этнического окружения и социально-бытовых условий, территориальная мобильность становится крайне важным фактором этнических процессов. С этой точки зрения для марийцев актуальными являются всякие переезды в иную этническую и культурную, социально-бытовую среду:

1.      переселения в города, крупные сёла, посёлки городского типа (рабочие посёлки, центральные усадьбы сельсоветов и совхозов, районные и областные центры) на территории их компактного проживания марийцев;

2.      миграция за пределы региона компактного проживания марийцев(как в сельские, так и в городские населённые пункты).

Переезд в город или в посёлок городского типа, в крупное село ведёт к смене социально-бытовых условий жизни и, что ещё более важно, этнического окружения. Касательно последнего, например, по данным переписи 1989 года в четырёх городах РМЭ марийцы составляли только 23,2 процента от всего городского населения. Во всех 19 посёлках – 13,6 процента, при чём только в трёх из них марийцы составили более половины. Это – Морки (72,8 %), Приволжский (60,4 %), Сернур (54,8 %). Из этих трёх только Приволжский можно охарактеризовать как посёлок городского типа.  В то же время в сельских населённых пунктах марийцы составляли 63,2 процента (Марийцы, 1992:30-31). За пределами РМЭ среди райцентров и посёлков, только в селе Мишкино Мишкинского района (69,3 %) и селе Калтасы Калтасинского района (56,9 %) Республики Башкортостан марийцы составляют большинство. При чём оба эти населённые пункты сельского типа, а не городского (это означает, что они по своим бытовым условиям жизни ближе к традиционным марийским поселениям).

Таким образом, для марийца переезд из родной деревни обычно означает новую жизнь в окружении, где число контактов с лицами не своей национальности намного превышает частоту таких контактов в месте происхождения. В свою очередь миграция на большие расстояния, за пределы традиционной этнической территории, ставит человека в условия ещё более интенсивного воздействия иноэтнической культуры, и, соответственно, ещё большей оторванности от своей этнической группы (Лаллукка, 1997:158).

Поэтому смена место жительства обуславливает иной круг коммуникаций. Иное этническое и бытовое окружение ведут к усвоению новых норм, ценностей, стереотипов поведения.

Городская социально-бытовая среда в местах компактного проживания марийцев, за очень редким исключением, не несёт в себе каких-то особых этнокультурных черт, близких марийской культуре и образу жизни. Чаще всего они несут на себе отпечаток советских урбанистических, культурных и социально-бытовых норм, проявляющихся в архитектуре[s], устройстве и функционировании городской жизни. Конечно, города в местах компактного проживания марийцев, в особенности город Йошкар-Ола, могут предоставлять марийцам некоторые особые возможности, подчас новые и недоступные марийцам в сельской местности (как, например, стационарный театр, опера и балет, более богатые библиотеки и т.п.). Однако, как можно заметить, привлекательность этих возможностей низка, и они, часто,  остаются невостребованными и чуждыми для большинства городских марийцев. Можно сказать, что марийская городская культура находится в зачаточном состоянии и насчитывает лишь несколько десятилетий медленного и болезненного развития. Иногда в среде марийской интеллигенции можно услышать заявления об отсутствии марийской городской культуры вообще.

Таким образом, смена социально-бытовых условий на городские ведёт к стандартизации (деэтнизации) уклада жизни, выравниванию этнических различий в быту и поведении, что в дальнейшем имеет последствия и для этнического самосознания, и для обладания характерными этническими чертами. В одной из своих статей Ксенофонт Сануков пишет: "Особенности национального уклада жизни марийцев проявляются, прежде всего, в бытовой сфере жизни сельского населения. Этническая привязанность, межпоколенная этническая трансмиссия наблюдается в основном только в этой среде. А для городских марийцев (если не считать недавних мигрантов из села) характерен крайне низкий уровень этнического, национального самосознания, приверженности к национальной культуре, языку [---] Социологические исследования позволяют утверждать, что по укладу жизни, например, мариец-горожанин более близок к горожанам других национальностей, чем к сельским марийцам. Об этом говорят показатели, характеризующие уровень потребностей, степень их удовлетворения, потребление социально-культурных ценностей и т.д. Всё это близко у людей разных национальностей, находящихся в сходных социальных условиях. Национальные различия в формах жизнедеятельности всё более ослабевают, а общие черты усиливаются, становятся всё более существенными". (Сануков, 1989:35;36)

В 20 веке произошла интенсивная урбанизация марийцев, которые раньше были сельским народом. Особенно этот процесс ускорился в 30-летний период между двумя переписями населения 1959 и 1989 годов. Если в 1959 году доля сельского населения среди всех марийцев (по всему СССР) составляла 88,3 %, то в 1989 году уже только 58,3 % всех марийцев проживало в сельской местности (см. таблицу № 15). По отдельным регионам динамика уменьшения доли сельских и увеличения городских марийцев не одинакова. Это, конечно же, обусловлено неодинаковым социально-экономическим развитием и урбанизацией регионов.

Такие демографические процессы были свойственны всей нечерноземной сельскохозяйственной зоне России. Сеппо Лаллукка пишет, что для развития населения нечернозёмной зоны России, в которой проживают и марийцы, в течение нескольких десятилетий советского периода был свойственным стремительный отток населения из сельской местности. За период 1939-1983 годов сельское население Российской Федерации сократилось примерно на 45 %, в то время как в нечернозёмной зоне, протянувшейся от Псковщины на западе до Урала на востоке, соответствующий показатель достиг уровня 60 %. Особенно быстро процесс начал продвигаться с 50-х годов, когда нечернозёмная зона потеряла свыше 40 % своих сельских жителей (Лаллукка, 1997:313-315). Одной из основных движущих сил данного процесса явился применяемый плановыми ведомствами подход, согласно которому сельские населённые пункты были поделены, исходя из предполагаемой жизнеспособности, на перспективные и неперспективные. Вполне понятно, что попадание в категорию неперспективных, подразумевающее, что дальнейших государственных ассигнований на социальную инфраструктуру не ожидается, и что обслуживание жителей местными учреждениями культуры, быта и торговли будет приходить в упадок, нанёсло тяжёлый удар по населению таких деревень. Данная государственная политика в сельском хозяйстве приобрела широкий размах. Например, согласно планам середины 70-х годов, в нечернозёмной зоне только 20 % или около 29 тыс. населённых пунктов из их общего числа, равного 136 тыс., должны были быть признаны перспективными для дальнейшего развития. (Лаллукка, 1997:313-315) Таким образом, сельскохозяйственная политика государства подталкивала население нечернозёмной зоны, в том числе марийцев к миграции в крупные населённые пункты, большинство из которых, в особенности центральные усадьбы совхозов и райцентры, имели смешанное в этническом плане население. Миграция в Нечернозёмной зоне, конечно, не ограничивалась только пределами сельской местности, люди переселялись в города и другие регионы страны.

Хотя в каком-то смысле такие процессы имели и некоторые положительные моменты, пусть незначительные на фоне ухудшений социально-демографических характеристик в маленьких деревнях за счёт оттока населения. Сеппо Лаллукка пишет: "С другой стороны, те, кто остался в обречённых на упадок деревнях, могли жить в этнически гомогенизирующейся соседской среде, поскольку отток населения осуществлялся через этнический отбор – русские более склонны к миграции, чем лица коренной национальности". (Лаллукка, 1997:158)

С динамикой изменения доли марийского сельского населения в регионах компактного проживания, а также по СССР и Российской Федерации в целом за период с 1959 по 1989 годы можно познакомиться в таблице № 15 

Таблица 15. Общая численность марийцев и доля сельского населения марийцев (в процентах) по СССР, Российской Федерации и регионам компактного проживания марийцев в период 1959 и 1989 годов

Составлено по: Лаллукка, Сеппо Восточно-финские народы России. Санкт-Петербург, 1997. Стр. стр. 314. (Приложение 5.2.).

Данные по Нижегородской и Пермской областям за 1959 год отсутствуют.

Увеличение доли городского населения среди марийцев говорит о том, что всё большая доля марийцев живёт в чуждой этнической и социально-бытовой среде, где потенциально интенсивность контактов с соплеменниками слабеет и уменьшается возможность поддержания контакта с традиционной этнической (сельской) культурой в традиционной социально-бытовой, культурной обстановке. По сравнению с другими восточно-финскими народами России – удмуртами, коми, мордвой (эрзя и мокша) – марийцы прошли наиболее сильный процесс урбанизации за указанный период (Лаллукка, 1997:313-315).

Наряду с переселением в урбанизированные и смешанные в этническом отношении населённые пункты в регионах компактного проживания (РКП), важной является и эмиграция за пределы этих регионов. Она ещё больше увеличивает интенсивность контактов с иным этническим и культурным окружением, уменьшает вероятность контактов с соплеменниками и родной культурной средой.

Таблица № 16 даёт общее представление об изменении доли марийцев, проживающих в некоторых регионах компактного проживания (Марий Эл, Башкортостан, Удмуртия, Кировская область, Свердловская область) и в других регионах, от общей численности народа. Данные по территориям компактного проживания даны как в целом, так и отдельно по сельским марийцам. В число регионов компактного проживания марийцев не были включены два региона: Нижегородская и Пермская области. Это было сделано для того, чтобы избежать искажения результатов, так как по этим территориям отсутствуют данные за 1959 год, что не позволяет сделать адекватный анализ изменений между 1959 и 1989 годами.

Таблица 16. Общее количество марийцев и доля сельских марийцев, проживающих в регионах компактного проживания (РКП) Марий Эл, Башкортостан, Татарстан, Удмуртия, Свердловская обл., Кировская обл., от общей численности народа по переписям 1959 и 1989 годов.

Составлено по: Лаллукка, Сеппо Восточно-финские народы России. Санкт-Петербург, 1997. Стр. стр. 314. (Приложение 5.2.)

Таблица № 16 призвана дать, прежде всего, общее представление о численных пропорциях марийцев по РКП (в целом и в сельских населённых пунктах) и за их пределами.

Категория "сельское население РКП" была введена в таблицу для того, чтобы проследить то, какая доля от всех марийцев проживает в сельских населённых пунктах в РКП, т.е. находится в наиболее благоприятных условиях с точки зрения сохранения этничности и поддержания традиционного образа жизни. Ведь именно в сельских населённых пунктах в местах компактного проживания марийцев имеется наибольшая вероятность того, что марийцы проживают в традиционной среде обитания, т.е. в родном этническом окружении и в социально-бытовых условиях, близких к традиционному укладу жизни марийцев. Соответственно в населённых пунктах городского типа, как в РКП, так и за пределами, а также в сельских населённых пунктах за пределами РКП вероятность наличия родного этнического окружения и традиционности уклада жизни уменьшается или практически отсутствует.

Приведённые данные имеют обобщённый характер. Для выведения более точных результатов по данной категории было бы необходимо провести более детальный анализ этнического состава населения в сельских населённых пунктах, где проживают марийцы в регионах компактного проживания, так как не все сельские населённые пункты даже на этих традиционных территориях, в которых живут марийцы, являются гомогенными по этническому составу. Например, из примерно 385 сельских населённых пунктов в 6 районах Башкирии, где проживает значительное количество марийцев – Мишкинском, Калтасинском, Краснокамском, Дюртюлинском, Бирском, Балтачевском – марийцы находятся в большинстве примерно в 145 сельских населённых пунктах, а составляют существенную долю от численности населения (от 20 до 80 процентов) в 45 сельских населённых пунктах. В остальных населённых пунктах марийцев либо нет, либо они составляют незначительное меньшинство.[t]

Тем не менее, несмотря на обобщённый характер представленных здесь данных, они позволяют отметить: во-первых, тенденцию изменения численности населения по РКП и за пределами, во-вторых, максимальное количество тех марийцев, кто проживает в потенциально наиболее благоприятных этнических условиях. В свою очередь это позволяет наметить контуры дальнейшего исследования этнической среды обитания марийцев.

Как видно из таблицы № 16, за 30 лет между двумя переписями доля марийцев, проживающих в РКП, сократилась на 12,8 %. Таким образом, за пределами регионов традиционного проживания на момент последней переписи населения проживает около пятой части марийцев. Если количество всех марийцев за этот период увеличилось в 1,33 раза, то в РКП только в 1,15 раза, за пределами же РКП численность марийцев увеличилась в 3,58 раза. Доля сельского населения в РКП наоборот сократилась в 1,26 раза.

В статистике по России невозможно найти данные о миграции отдельно по национальностям. Доступны лишь конечные цифры, характеризующие миграцию, ассимиляцию и разницу в естественном приросте, - сколько проживало людей той или иной национальности в том или ином регионе в начале и в конце периода (Сарв, 1994:69). Тем не менее, по имеющимся данным можно делать приблизительные выводы на основе расчёта отклонений в приросте населения по регионам от среднестатистического результата по более обширному пространству и их сравнения по регионам. Такой метод особенно показателен, если обнаруживаются существенные отклонения от среднестатистических результатов, потому что это, несомненно, свидетельствует о том, что наряду с естественным приростом имеют место и миграционные процессы (это верно в случае, если известно, что за указанный период в данном регионе не произошло каких-то серьёзных отклонений в естественном приросте населения из-за войн, социально-экономических или экологических катастроф).

Таким образом, например, Хено Сарв делает выводы о миграционных процессах у марийцев на протяжении трёх веков. В частности им сделаны расчёты миграции марийцев также и по нескольким последним десятилетиям. На основе его расчётов можно утверждать, что, например, в период с 1959 по 1970 годы свои традиционные места обитания покинуло наибольшее количество марийцев по сравнению с другими периодами. Особенно это имело место у марийцев Марий Эл и Кировской области, из которых за пределы этих территорий выехало более 40 тысяч человек. На основе сделанных Хено Сарв расчётов можно говорить о том, что в период с 1926 по 1989 годы в целом происходил постоянный отток марийского населения из регионов компактного проживания. Хотя за счёт естественного прироста численность марийцев на этих территориях в основном имела тенденцию к увеличению (Сарв, 1994).

На основе данных в таблице № 16 можно получить примерные представления о количестве эмигрировавших за период 1959-89 годов за пределы регионов компактного проживания, а также из сельских населённых пунктов в этих регионах. Они получены путём простого расчёта отклонений в изменении численности населения по регионам, от среднестатистического прироста всего марийского народа за данный период по формуле:

q = Pn – Po(K).

Здесь Pn – численность марийцев на данной территории в конце периода, Po – численность марийцев на данной территории в начале периода, K – коэффициент увеличения численности всех марийцев за данный период (т.е. во сколько раз произошло увеличение численности всех марийцев за данный период). Расчёты представлены в таблице № 17.

Таблица 17. Отклонение прироста марийцев по некоторым группам от среднего прироста численности народа в период 1959-1989 годы.

Из таблицы № 17 видно, что отклонение от среднего прироста численности марийцев в РКП имеет отрицательное значение, огромное число марийцев покинуло за 30 лет территории своего традиционного проживания. (эти расчёты в принципе совпадают с расчётами, сделанными Хено Сарв (Сарв, 1994:76-78)). Наибольшие потери потерпело сельское население этих регионов, в которых общая численность марийцев даже сократилась (см. табл. № 16).

Если следовать нашему предположению о том, что только в сельских населённых пунктах марийцы РКП имеют возможность находиться в родной этнической и социально-бытовой среде, то по данным таблицы № 17 можно судить о том, на каком уровне произошёл отток марийцев из этой благоприятной среды. По таблице № 16 можно оценить примерное максимальное количество марийцев, живущих в "благоприятных" условиях. В 1959 году оно составляло 84,8 процента от всех марийцев, а в 1989 году уже 50,6 процентов. Таким образом, можно с большой долей уверенности сказать, что, по крайней мере, около половины марийцев живут в нетрадиционной среде обитания и чужом этническом окружении. Однако, эта доля может быть ещё выше, если учитывать, что часть сельских населённых пунктов в РКП, где проживают марийцы, по этническому составу смешанные или марийцы в них составляют меньшинство.

Таким образом, в современной ситуации примерно у половины марийцев потенциально ограничены личные ежедневные контакты с соплеменниками, родной культурной и социально-бытовой средой.

Однако необходимо отметить, что в последние годы наметилась тенденция возвращения марийцев на свою родину, на территории своего традиционного проживания. Это связано с кризисом последних лет в экономике и территориально-политическими изменениями на территории бывшего Советского Союза. Население, эмигрировавшее в советское время в другие союзные республики или в регионы промышленного освоения Российской Федерации, попало в тяжёлые экономические и социально-политические условия. По статистическим данным, например, в период с 1993 по 1995 годы зафиксировано, что население РМЭ увеличивается и за счёт миграционных процессов. В частности, в Марий Эл на постоянное место жительства в 1993 году прибыло 306 марийцев, в 1994 году – 870, в 1995 году – 752 (Марийский Мир, 196:16). В связи с продолжавшимися тенденциями социально-политического и экономического кризиса на территории бывшего СССР на протяжении всех 90-х годов, есть основания предположить, что возвращение марийцев на территории своего традиционного проживания, на свою родину продолжалось и в последующие годы.

Это частично подтверждается и результатами анкетирования 1999 года (анкеты №1 и 2). Из всех проанкетированных 1727 человек проживает в регионе компактного проживания марийцев. Из них 7,89 % в разное время переселились на место нынешнего проживания из других регионов (доля тех, кто переселился из-за пределов регионов компактного проживания составляет 3,01 процента). Из них (переселившихся из других регионов) доля переселившихся из-за пределов РКП составляет 41,27 процента. Почти две трети переселившихся из-за пределов РКП переселились на нынешнее место жительства в период с 1985 по 1999 годы, т.е. начиная со времени первых проявлений кризисных тенденций. Таким образом, в последнее время можно наблюдать тенденцию (хотя и незначительную) возвращения марийцев на территории исконного проживания.

Несомненно, вопрос миграции марийцев один из самых интересных и важных с точки зрения сохранения народа, возможности его противостояния ассимиляции, растворению в среде других народов. Он тесно связан с проблематикой этнической коммуникации и требует своего дальнейшего тщательного изучения. Не менее важными являются проблемы адаптации в новой среде и межэтнической коммуникации.

дальше | содержание | www.suri.ee | www.mari.ee | марийские страницы SURI